Неоконченный портрет - Страница 12

— Идемте, я кое-что хотел показать вам.

— Там? — Она с опаской уставилась на деревянные перила балкона.

— Сейчас лучше всего привыкать к обстановке. Всю долину вы сегодня не увидите, но посмотреть, как появляется луна из-за гор, явно стоит. Редкостной красоты зрелище!

Смущенная его прикосновением, Эшли принужденно засмеялась.

— Луну я уже видела вчера, благодарю покорно.

— Гм, но ведь спать еще рано. Я-то думал, что такие, как вы, не ложатся в десять вечера.

Он стоял совсем близко, и Эшли с волнением ощущала его притягательную силу. Положение было не из легких.

— Такие как вы… что вы имеете в виду? — с вызовом спросила она.

Лоренс на секунду задумался, затем ответил:

— То есть такие восхитительные и чарующие, как вы. Такие, что смотрятся в лунном свете так же прелестно.

Она с недоверием поглядела на него, гадая, много ли в его глубоком, проникновенном голосе искренности.

— Ограничимся двумя комплиментами из трех, ладно? «Восхитительная» и «чарующая» — принимаю, потому что, как всякая женщина, люблю порой откровенную лесть. Но насчет лунного света — это уж слишком, вам не кажется? — Рядом с ним она чувствовала себя безвольной и слабой. Давно уже ей не приходилось испытывать ничего подобного. Не знаю, смеется он надо мной или нет, но если воображает, что меня можно свести с ума такой ерундой, то его манеры явно устарели. Окопался тут, в глуши, и еще на что-то рассчитывает.

— Значит, обойдемся без лунного света, — промолвил он с наигранной грустью. — Подчиняюсь вашему безупречному вкусу.

Черт бы его побрал, все-таки он смеется над ней! Эшли хотела вырваться, но он держал ее железной хваткой, без всякого намека на галантность.

— Знаете, когда Глория сообщила, что мальчиков будет писать художник по фамилии Мортимер, я не очень-то поверил. Ей иногда такое в голову взбредет… Короче говоря, я навел справки и убедился, что этот Мортимер — он намеренно выделил имя — такая величина…

Он с лукавой усмешкой посмотрел на нее. Эшли изо всех сил сопротивлялась его обаянию.

— Мне сказали, что Мортимер вдовец средних лет, писал портреты высокопоставленных особ, а также тузов, преуспевающих в бизнесе и искусстве, и скорее всего ему подойдет чисто мужское общество. — Он выжидательно посмотрел на нее.

— И что? — спросила она, осторожно высвобождаясь.

Он ловко обнял ее за талию и притянул к себе с такой силой, что она потеряла равновесие и упала ему на грудь.

— А то, — ласково проговорил он, — что я не могу выразить, как счастлив иметь дело с молодым дарованием вместо почтенного мэтра.

Эшли не очень-то понравилось, что ее окрестили молодым дарованием, даже полушутя. Его слова задели ее профессиональное самолюбие. Но только она собралась высказать свое недовольство, как вдруг он снова обнял ее и склонился к самому лицу.

— Я не могу выразить, но сумею вам доказать.

Его дыхание окутало лицо Эшли теплом и ароматом кофе. Нет, нужно как-то приостановить это нежелательное развитие событий. Позже Эшли проклинала себя за нерешительность, но она оказалась совершенно сбитой с толку. Непонятно, шутит он или всерьез увлекся ею, но когда она наконец додумалась, что не в этом дело — незачем ей вообще оставаться с ним наедине, — было уже поздно.

Прикосновение губ Лоренса было легким, теплым, завораживающим. Приятное ощущение сломило ее волю. Пора опомниться! Уж не свел ли ее с ума этот поцелуй? Но нет, она ясно все воспринимала: пленительный запах здорового мужского тела с тонким ароматом одеколона, его пьянящую близость.

Он не прижимал ее к себе, и душистый ночной ветерок вольно вился между ними. Его язык медленно и осторожно приоткрыл ее губы, а она так и стояла, не смея шевельнуться, как зеленая зачарованная дурочка. Он с упоением наслаждался ее губами, потом вдруг оторвался от них и томно улыбнулся.

— Вы на редкость очаровательная и желанная женщина, Эшли Мортимер, и столь же неповторимо талантливая, — пробормотал он, целуя ямочку у нее на подбородке.

Ага, значит, в ход пошла неприкрытая лесть ее таланту!

Освободившись из его объятий, она с досадой поняла, что он ничуть ее не удерживает. Мало того, он вовсе не собирается продлить поцелуй, а ведь ясно, что она не оттолкнула бы его.

Эшли отвернулась, возмущенная своим поведением и его хитростью, сбитая с толку тем, что так неожиданно сдалась.

— Послушайте, вы зашли слишком далеко, — решительно объявила она. — Мальчики сыграли свою шутку со мной днем, вы свою — вечером. Что ж, будем считать, что команда хозяев победила, и закончим на этом. Идет?

Она удалилась с непринужденным, насколько ей это удалось, видом, с трудом подавляя боль в мышцах и переполнявшие ее гнев и растерянность. Должно быть, это все влияние высоты, с отчаянием подумала она. Разумеется, приятнее считать, что всему виной головокружение, а не полная потеря здравого смысла.

Едва забрезжил рассвет, как в коридоре послышались голоса. Стараясь не выдавать своего нетерпения, как того требовал солидный, почти тринадцатилетний возраст, Патрик осведомился через дверь, встала ли она. Потом Денни пропищал, что нашел классную наживку. Он был застенчивым, милым ребенком, не таким шустрым, как братья. Больше всего его интересовала островная живность — ползающая, плавающая, летающая. А вот Питер не постеснялся просунуть голову внутрь и ядовито напомнить ей, что опоздавшему к пруду придется самому возиться с приманкой. Потом они хихикали и шумно возились за дверью, шурша кроссовками.